Олимп - Страница 244

244

Толпа шумно заахала.

– Но скорее всего, – закончил широкоплечий герой, – ничего не выйдет.

– Вот почему ты хочешь взять соньер? – спросил Греоджи. – Чтобы вновь запустить факс-павильоны?

– Нет, – покачал головой Никто. – Это лишь побочный эффект моего путешествия. Да и то – сомнительный.

– А может… нам будет еще… какая-то выгода? – подала голос Ада, явно настроенная благожелательнее всех прочих слушателей, на чьих изможденных лицах читалась мрачная неприязнь к чужаку.

Грек пожал плечами.

В лагере воцарилась такая мертвая тишина, что с юга, с удаления более чем в четверть мили, долетели оклики часовых. Сын Марины повернулся: Мойра по-прежнему стояла рядом с ним, скрестив руки на затянутой в термокожу груди. Как это ни удивительно, ни один из собравшихся и бровью не повел в сторону призрака, хотя многие, включая Никого, Аду и Бомана, внимательно посмотрели на Даэмана, когда тот входил в ворота.

Бородач выбросил перед собой могучие руки, раскинув пальцы, точно хотел дотянуться до всех присутствующих – или же оттолкнуть их прочь.

– Вы желаете, чтобы я сотворил для вас чудо. – Приглушенный, но мощный, натренированный для публичных выступлений голос оратора отражался эхом от частокола. – Такого чуда не существует. Останьтесь тут со своим соньером – и будете рано или поздно убиты. Эвакуируйтесь вниз по реке на остров – и войниксы последуют за вами. Они по-прежнему факсуют, пользуясь не только известными «старомодным» узлами. Прямо сейчас вас окружают десятки тысяч войниксов, скопившихся в паре миль отсюда, в то время как по всей Земле уцелевшие люди прячутся в пещерах, в башнях и среди развалин своих городов. Серые твари проливают человеческую кровь. Вам еще повезло засадить в яму это… существо. Но через несколько дней, а то и часов, окаянная вошь Сетебоса наберется сил, вырвется на свободу и проникнет к вам в головы. Поверьте на слово, это вряд ли кому-то понравится. И в конце концов горбатые войниксы все равно придут за вами.

– Тогда нам тем более не сто ит расставаться с летучей машиной! – выкрикнул мужчина, которого звали Кауль.

Никто обратил свои руки ладонями кверху.

– Возможно. Но учтите: очень скоро на этой планете вам станет негде скрыться. Думаете, вы одни обладаете поисковой функцией? Войниксы и калибано тоже наделены ею, и при том их функции в отличие от человеческих исправны по сей день. Вас непременно отыщут. Не они, так Сетебос, когда насытится историей вашей Земли.

– Ты предлагаешь какой-то иной выход? – осведомился Том, немногословный врач общины.

– Я – нет, – произнес грек, возвышая голос. – Не мое дело – дарить вам шанс, хотя он у вас появится, если мой полет увенчается успехом. Только вот вероятность удачи мала, не буду лгать. Вы заслуживаете правды. Однако если в ближайшее время что-нибудь серьезно не переменится, и дело тут не в соньере, ваши шансы на удачу равны нулю.

Даэман, поклявшийся себе хранить молчание весь вечер, вдруг услышал собственный громкий голос:

– Мы можем улететь на орбитальные кольца, Никто? По шестеро, на соньере. Там безопасно?

Все лица обратились к говорившему. И ни единого взгляда – к стоящей в каких-то шести футах от него мерцающей Мойре.

– Нет, – ответил бородач. – На кольцах тоже небезопасно.

Внезапно со своего места поднялась темноволосая женщина по имени Эдида. Одновременно смеясь и всхлипывая, колонистка выкрикнула:

– Ты не оставляешь нам никакой надежды, чтоб тебе провалиться!

Впервые за вечер Одиссей/Никто улыбнулся – издевательски, хамовато сверкнул белоснежными зубами сквозь почти седую бороду.

– Это не я должен дарить вам надежду, – резко промолвил он. – Тут все зависит от воли Судеб. Это вы можете дать мне шанс… или не дать.

Ада выступила вперед.

– Давайте проголосуем. Участие принимают все до одного, поскольку на карту поставлено выживание нашего рода. Те, кто за то, чтобы разрешить Одиссею… прошу прощения, Никому… взять соньер, пожалуйста, поднимите правую руку. Кто против, не поднимайте.

77

Городище – Троя, древний Илион – и поле сечи не представляли собой внушительного зрелища с высоты пяти тысяч метров.

– Что это? – поинтересовался центурион-лидер Меп Эхуу из каюты для воинов. – Здесь и сражались греки с троянцами? На том холме с кустами и тощем клочке земли?

– Шесть тысяч лет назад, – отозвался Манмут из механического управления «Смуглой леди», упрятанной в трюм космошлюпки.

– И в другой вселенной, – добавил Орфу из угла трюма самой «Смуглой леди».

– С виду – ничего особенного, – проговорил Сума Четвертый из пилотного отделения космошлюпки. – Летим дальше?

– Пожалуйста, еще круг, – попросил маленький европеец. – А можно спуститься пониже? Взглянуть на долину между хребтом и морем? Или на побережье?

– Нет, – возразил ганимедянин. – Воспользуйся оптическим увеличением. Я не хочу приближаться к запретному силовому куполу над Средиземным Бассейном.

– Я думал, так будет легче для Орфу ловить сигналы радаром и приборами тепловидения, – настаивал Манмут.

– У меня все в порядке, – вмешался рокочущий голос из трюма.

Космошлюпка еще покружила на высоте пять тысяч метров над руинами на вершине холма, в тысяче с лишним километров от края Средиземного Бассейна. Капитан «Смуглой леди» увеличил изображение, поступающее с главной камеры, и, отключив остальные источники информации, смотрел на Землю, снедаемый странным чувством глубокой печали.

244